Что-то мне как-то не так,
Наверно, пришел февраль.
О том, что ветры дуют в феврале,
Мне когда-то сказал букварь.

Как это было давно.
Сколько с тех пор нагрешено.
Сколько светлых идей заживо погребено.
Слушай, давай вернемся,
В прокуренной кухне осталось вино.

Но что-то держит нас на морозе,
Ветер пробирает насквозь.
Да сколько же можно петь песен про ветер,
И я пел про это всерьез.

Как это было давно.
Сколько с тех пор нагрешено.
Сколько светлых идей заживо погребено.
Слушай, давай вернемся,
В прокуренной кухне осталось вино.

Слушай, давай вернемся,
В прокуренной кухне осталось вино.

А ветер шумел, как пули на фронте,
Прочищая мозги.
Он змеем шипел: "Хрена ль вы ждете,
Бери или беги!"

Ох. Как это было давно.
Сколько с тех пор нагрешено.
Сколько светлых идей заживо погребено.
Слушай, давай вернемся,
В прокуренной кухне осталось вино.

Теперь он задирает юбки
И залезает в штаны.
Это дело для ветра, но было же время,
Мы были друг другу нужны.

Но как это было давно.
Сколько с тех пор нагрешено.
Сколько светлых идей заживо погребено.
Слушай, давай вернемся,
В прокуренной кухне осталось вино.
Эй! Давай вернемся. Еще осталось вино.
Эй! Давай вернемся. Еще осталось вино.
Эй! Давай, брат, вернемся - в прокуренной кухне осталось вино.
Эй! Брат. Давай вернемся - в прокуренной кухне осталось вино.
Слушай, давай вернемся,
В прокуренной кухне осталось вино.