Эй, толстый!
Эй, толстый!
Эй, толстый!

Я целыми днями лежу на боку.

Съедаю в минуту по окороку,
Пятнадцать батонов, пятьдесят куличей
И сотню зажареных толстых грачей,
Селедку под шубой, картошку с ботвой.
Засаленный город, сегодня я твой.
К друзьям поднимаюсь - ступеньки трещат.
Мне все очень рады и все мне кричат:

Эй, толстый!
Эй, толстый!
Эй, толстый!

Во сне даже ем я и ем на ходу.
Я ел так и в школе и в детском саду.
И не расстаюсь я с пирожным и кексом
Даже когда занимаюсь сексом.
Я ем и в трамвае, ем и в автобусе,
И мне наплевать, что лицо мое в соусе,
Что к шее прилип кусок пирога,
Торчит из кармана баранья нога.
В столовой на кухне я был зачат.
Мне все очень рады и все мне кричат:

Эй, толстый!
Эй, толстый!
Эй, толстый!

Есть я люблю всего больше на свете.
Я бы слона насадил на вертел.
Я тут недавно даже подумал
Об унитазе с турбонаддувом.
Вот бы мне вот бы такой унитаз,
Я бы стал есть больше в несколько раз.
Я не боюсь ни дождя ни града.
Куда не приду я, везде мне рады.

Эй, толстый!
Эй, толстый!
Эй, толстый!

Во время удобное и неудобное
Я ем и съедобное и несъедобное.
Я съел свиноматку и свинопапку
И даже свою меховую шапку.
Свой кожаный плащ и свои ботинки,
Бабули моей граммофон и пластинки.
И теперь в животе звучит что-то такое:
Сердце тебе нехочется покоя.

Эй, толстый!
Эй, толстый!
Эй, толстый!

Эй, толстый!
Эй, толстый!
Эй, толстый!