Однажды забастовку объявили мы опять,
И только Кейзи, машинист, решил не бастовать.
«К чему бороться, — думал он, — Не лучше ль есть свой хлеб?»
Так стал штрейкбрехер Кейзи Джонс, короче — скеб.

Кейзи Джонс с машины не слезает,
Кейзи Джонс обычный держит путь,
Кейзи Джонс покорный раб хозяев,
А они ему повесили медаль на грудь.

Волнуются со всех сторон, бастует целый свет.
«Плевать, — ответил Кейзи Джонс, — до вас мне дела нет».
Тут кто-то рельсы развинтил в глухую ночь одну —
И с моста в речку Кейзи Джонс — бултых — ко дну!

Кейзи Джонс отправился на небо,
Кейзи Джонс стучаться начал в рай.
«Кейзи Джонс, — сказал апостол скебу, —
Заходи скорей, мы ждём тебя, входи, давай!

У нас в раю, поверишь ли, совсем не благодать:
Тут ангелы-хранители решили бастовать.
Волнуются, забросили дела ко всем чертям,
Но ты же ведь штрейкбрехер, ты ж поможешь нам».

Кейзи Джонс взял крылышки и тогу,
Кейзи Джонс взял арфу и венок,
Кейзи Джонс прислуживался к Богу,
Ну, так же, как хозяевам, служить бы мог.

Но ангелы-хранители узнали, как назло,
и райского штрейкбрехера поймали за крыло.
Венок ему попортили и арфу пополам,
И выпихнули вниз его ко всем чертям!

Кейзи Джонс навек расстался с небом,
Кейзи Джонс работает в аду.
Кейзи Джонс жалеет, что был скебом,
Что и просит всех штрейкбрехеров иметь в виду!