Погода-дрянь. И на дороге гололед.
Шныряет дворник по стеклу туда-сюда, взад и вперед.
Вот кто-то машет мне, пожалуй, подвезу.
Я - не такси, но для нее готов на всем газу.

Остановлю. Спрошу у ней перед капотом:
Согласна ли на самый дальний перегон?
Ах, этот холод... Этот транспорт по субботам...
Садись, послушаем магнитофон.

Мне лекарь-музыка и ночь - всему судья.
На красный свет мой путь опять среди житья - бытья.
На самых диких виражах мотор не глох -
Машина хочет жить как я: на двух, а не на четырех.

Как хорошо, что в эту ночь могу помочь я,
Кто непогодой с теплым домом разлучен,
Кто в свете фар моих всплывает только ночью.
Садись, послушаем магнитофон.

Ну, обругай, ну назови меня: лихач.
Нарочно нервы тереблю твои, пуская вскачь.
Гоню за тем, чтоб нам не в спину смерть, а в лоб
И чтоб из музыки тебя сейчас ничто не отняло б.

Кори меня, но не исчезни в вихре мутном
По воле прочих невезений и препон.
Я отпущу педаль, но только рано утром.
Садись, послушаем магнитофон.

Я от тебя на пол-дороге без ума.
Гасите рыжие зрачки скорей, в ночи дома.
В поклоны рабские ослепших фонарей
Наплюй машина светом фар, рубя их до корней.

Как хорошо, что эту ночь мы мечем в клочья
И предрассудки бросив скорости на кон,
В конце пути оставим сплетням многоточья...
Садись, послушаем магнитофон